Мы сделаем вас счастливыми.

В этом уверенны Dj Move и весь Казантип. Я бы тоже в этом не сомневался с их-то желтыми чемоданчиками. Счастье есть, уж на Казантипе точно. Две дорожки вещества, родом из Колумбии и все проблемы решены. Вот оно чистое рафинированное счастье. Как минимум часов на восемь, потом можно продлить. Но, правда, не на долго – года два периодического употребления - и гайки. Есть вариант без перерывов – морфиновая кома. Или опиумная. Но там сроки еще короче – максимум полгода. Зато каких полгода! Ах, такой вариант не устраивает? Тогда вряд ли из чего-то предложенного мной вас устроит. 

Счастье – это не ко мне. Я ним не торгую. Могу о нем рассказать или подсказать, но вот счастья у меня нет.

К чему это я?

«А что так? чего тебе не хватает?   17.04.12»

«Напиши о том, что человеку нужно для того, чтобы считать себя счастливым. Ведь это не закрытая тема. Хорошо?        12:41:34»

Писать я могу. Сколько угодно, вот только не о счастье. Знаете почему?

ЕГО НЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

Абсолютного, чистого, вечного счастья не существует. Это иллюзия. Иллюзия, мечта всей цивилизации, реализованная в образах и растиражированная Голливудом.

Зато есть радость, есть веселье, есть восторг. Это эмоциональные состояния; легко прогнозируемые и провоцируемые. Любое состояние человека – это результат деятельности гормонов.

Есть гормоны радости, а есть их антипод, назовем их гормонами стресса.

И если первые стимулируют человека на созидание, то вторые его защищают от износа. Представьте себе абсолютно счастливого человека на улице города. В понимании окружающих - он неадекватен. Когда он окажется в клинике? Я ставлю на время от одного до трех часов. Об этом даже целая книга есть. «Полет над гнездом кукушки». Хотя многие там видят другой контекст, а-ля вызов обществу.

Стоп-стоп-стоп. Чегой-то меня занесло. Вернемся к гормонам. Каждый человек (в химическом плане) по сути, есть коктейль из гормонов. Чего больше преобладает так он себя и ведет. Защитные гормоны: кортизол, пролактин, мелатонин – они же грусть, тоска, печаль, апатия. ДЕПРЕССИЯ. Чур меня. Это уже перманентный дисбаланс.

А теперь я скажу, то, что думаю о гормонах радости. Их так мало цените их. Каждую капельку:

Серотонин – легкое веселье. Хорошая музыка, улыбнувшийся вам человек. Или сигарета.

Эндорфин – достижение, победа, танцпол, спорт. Или алкоголь.

Дофамин – гормон восторга. Он то и считается гормоном счастья. Вырабатывается в двух случаях: в момент оргазма и при приеме тяжелой группы наркотиков. Теперь вы понимаете, почему наркозависимость не лечиться (все наркоманы считают себя временно «завязавшими»). Тяжело отказаться от восьми часов оргазма.

Все дело в том, что организм человека ленив, и жить на искусственных стимуляторах гормонов на много проще.

Кто-то нюхает,

А кто-то колется.

Я лично бухаю,

Но могу «ускориться» (с)

Хотите счастья? Не ищите его. Делайте его. Поиски счастья, это как поиски клада. Можно потратить на это всю свою жизнь. Покупать металлоискатели, нанимать экспедиции, прочесть гору книг и путеводителей. А можно, затеяв ремонт на даче, обнаружить горшочек монет царской эпохи. Судьба. Делайте судьбу. Делайте счастье.

И делайте это в социальных шаблонах (они не зря отрабатывались поколениями). Именно делайте! Я не знаю, как стать счастливым, но я знаю как стать несчастным. Нужно думать о счастье, анализировать его, заниматься самокопанием.

Отставить думать, рассуждать, сомневаться. Делать! Строить дом, сажать дерево, рожать сыновей. Делать, делать и еще раз делать. Изменять, улучшать все вокруг себя. И пусть это никому не заметно – это есть! Моя любимая тема о трех составляющих жизни мужчины: Работа, Семья и Хобби (Эго). Треугольник. Уберите одну из составляющих и мы получим линию. Очень много примеров вокруг, когда из линии человек не может или не хочет сделать треугольник. Можно заполнить пустоту. Залить. Не надолго. Он восстановиться, нужно только время. Вот без двух – это уже точка. Жирная и безальтернативная.

Так что да здравствуют треугольнички!

«А что так? чего тебе не хватает?   17.04.12»

Наверное блокаторов серотонина. Ведра два.     

Минус десять

Я вас вижу насквозь, практически,

В своем прицеле оптическом.

Прижали…

Крепко прижали…

Кто не знаю, но стрелков точно двое. Бьют кучно и врассыпную, бьют из «третьего» здания, того которое без крыши. Свистит трава, прогибается под выстрелами, шуршит и шелестит. Прижимают, а достать не могут. Они это знают, и я знаю. Знаю и ползу. Останавливаться нельзя – а вдруг дадут из гранатомета? И пусть меня выдает движение травы, мне бы только до болотца добраться, а там камыш укроет. Я знаю, что там будет сыро, мокро, грязно, противно и… безопасно. Как же это далеко и долго - тридцать метров по-пластунски. И тут  из освобожденной нашими «четверки» дикий крик:

- ГРАНАТААААА!

Я никогда не видел прыгающих носорогов и не уверен, что если и увижу, меня это удивит. Когда пять штурмовиков выскакивают в одно окно – это зрелище не для слабонервных. Еще бы, у них ведь только полторы секунды. Вижу, понимаю и ползу. А по траве уже не свистит – потеряли. Рывок – и я в камыше…

Протер очки, перевел дыхание, успокоился. Есть время подумать, но мне это не нужно – я работаю по «третьему» зданию. Там их двое – это они меня прижимали. Далеко. Стреляю по навесной.

Минус один.

Минус два.

А вот и подмога. Он один, но вместе мы уже можем маневрировать.

- Значит слушай меня внимательно. «Четверку» справа наши заняли и остановились. Их из «двойки» пулеметчик блокирует. По фронту, в «тройке» – скорее всего один. Я убрал двоих, но еще один прорвался и прячется. Надо штурмовать «двойку». По фасаду «двойки» сидит штурмовик. Окапался. Он нас не ждет. Здесь двенадцать метров. Ты срываешься, поливаешь окопавшегося, а я прижимаю автоматчика из «тройки» и рву за тобой. Добегаем до угла, и я бросаю гранату в окно с пулеметчиком. Вопросы?

- Граната одна?

- Одна.

- Херово.

- Готов? Давай.

Рывок, свист, треск. Автоматчика я не снял – рука дрогнула -  но прижал.

Угол, стена, окно, шипение гранаты и танцующий рядом второй. Поливать на две стороны  нелегко - в него ведь тоже целят. Как же это долго - целых три секунды – между запалом и взрывом гранаты. Я падаю под стену – сейчас я автоматчику не помощник. Грохот в окне над нами.

- Давай – говорю я.

Говорю сам себе. Потому что второго уже нет. Его уже нет. И в окне надо мной тишина. Можно штурмовать. Пулеметчика тоже уже нет… А если это был Витька? Прости браток…    

Вот такой он страйкбол. Динамичный резкий и неожиданный. Хотя чего тут неожиданного – обычная пионерская «Зарница» в которую играют взрослые мужики с почти настоящим оружием. Бегают увлеченно по лесу, якобы воюют. Кидаются гранатами, штурмуют здания, выполняют задания. Такое себе хобби. Относительно не дешевое. А как без этого? В жизни каждого мужчины, именно мужчины, а не гомосапиенса с пенисом должно быть хобби. Хобби, которым он будет увлекаться, будет делиться, будет вовлекать в него всех друзей. Оно будет составляющей его жизни. Не всей жизнью, а только составляющей. Жизнь нормального мужчины состоит, ну как мне кажется, из трех частей – Работа, Семья и Хобби.

И сколько бы популяризаторы неокультуры не сливали это воедино и не выводили новый образ, стереотипы живы. Мак Тейлор, Грегори Хаус, Андрей Быков – новые герои новой эпохи, для меня близки и понятны, но далеки и недоступны. Сделать работу образом жизни и увлечением и отринуть семью. Не готов. Хочу, но не могу. Или могу, но не хочу. Близки мне все-таки социальные стандарты прошлого – семья, дети в школе, пьянки в гараже под машиной, пиво с таранкой. Такие понятные, простые и отсутствующие...

Думал я, когда ехал на первую межкомандную тренировку.

И дальше на полигоне как-то все было просто, понятно и серо. Какая-то иллюзия тактики, интересно, весело. Перебежка, штурм, внутри здания работать только из глубины, возле окон прижаться. И святое дело – дружественный огонь. Кто ж нас обстреляет, кроме своих? Бодренько было.

До первой гранаты!

Пля, я чуть не обосрался. И весь пафос, и предвзятость, как рукой сняло! И пошла жара:

- На одиннадцать часов пулеметчик!

- На час группа четыре человека, дистанция пятьдесят метров!

Драйвом глаза заливало. Я даже себя успокаивал. Я же, в конце концов, снайпер и должен быть хладнокровным. И тихий шепот:

- Андрей, на десять часов второе окно в левом углу вижу только плечо.

- Понял. Работаю. Минус один.

Спасибо вам, братья по команде. Ребята, я с вами молодею лет на десять. Ух-ху-ху!

А тот штурм «двойки» (ну который в самом начале) я поддержал. Залег под стеной, отработал по «тройке». Без пулеметчика здание взяли быстро. Потом ушел на левый фланг и автономно сорок минут работал по окнам основного здания до радостного крика:

- УРАААА!

Груз взяли!

Потом развеялся дым.

Утихли выстрелы.

Разъехались бойцы.

Адреналин в крови упал.

И я снова запил…